IV. Колеса в башмаках.
Янти внимательно следила взором за сменой настроений на лице Бэрда Ли. Он что-то пробормотал своему другу и поднял руку. Янти глухо из-за своего нимба сказала:
— Напрасно.
Бэрд Ли упрямо усмехнулся, взглянув ей в глаза... и сорвал очки... В глазах его блеснуло полымя желтого света... Янти кошкой вспрыгнула на стол и, перекинувшись через баллюстраду, крепко схватила голову Бэрда Ли руками, закрыв ему ладонями глаза.
Сквозь крики и толкотню охваченных смятеньем зрителей Бэрд Ли услышал строго и спокойно сказанные слова Янти:
— Не волнуйтесь. Не трогайте моих рук, иначе вы ослепнете наверное.
— Это ужасно, — простонал Бэрд Ли, — я вижу...
— Это потом. Я знаю. Потерпите несколько секунд.
Бэрд Ли почувствовал, что ему на голову накинули мягкую плотную ткань... Сознание Бэрда Ли было ясно, но он был близок к обмороку от нестерпимо блестящего видения: он не знал, что при падучей бывает нечто подобное. Весь мир перед лицом Бэрда Ли был залит огнем бесчисленных вихрей.
глаз Бэрда Ли... Его усадили в кресло и сняли покрывало с головы...
— Я ослеп, но я ничего не видел... Ро, ты это передай подробно и сейчас же в Ро-Айленд центр [3], я тебе продиктую только заголовки статьи, пиши:
Лонг Ро приготовился записывать:
— Слушаю.
— Корреспондент «Юнайтед Пресс» сорвал в павильоне «Чинграу» повязку со своих глаз. Он ослеп. Но надеется сорвать повязку слепоты с глаз всего мира. Выставка в Москве говорит воочию, что революция в Англии неотвратима.
Пришел врач.
— Друг Сагор, — сказала Янти, — вот человек, имени я его не знаю...
— Меня зовут Бэрд Ли, я хочу знать ваше имя.
— Мое имя — Янти, я — агроном колодца «Чинграу». Друг Сагор, этот бесстрашный человек снял очки. Я успела закрыть его глаза руками. Глаза его подверглись действию био-света не более полуторы секунды.
— Вы еще видите сеть вихрей?
— Да. Это мучительно. Я сойду с ума.
Бэрд Ли услыхал бульканье, и к его губам поднесли стакан, очевидно, с крепко газированной водой, — холодные росинки из стакана окропили радостными брызгами лицо слепого.
— Пейте, — сказал Сагор, — это ювенильная [4] «Чинграу». Не бойтесь. Тут нет ни тибетских, ни индийских снадобий, хотя я сам и из Бенгалии.
— «Всех лекарств вода старее, всех лекарств вода сильнее», — нараспев произнесла стих из древней скандинавской поэмы Янти...
Бэрд Ли выпил стакан пенной воды и через минуту почувствовал, что успокаивается. Перед глазами его было все то же огненное видение, но оно перестало волновать его. Он сказал:
— Есть хорошее и в слепоте. Я слышу ваш голос, Янти. Слепые имеют преимущество: слышать слова. Говорите, что вы замолчали все?
Врач Сагор сказал:
— Не надо отчаиваться. Возможно, что мы вам вернем зрение. Благодарите Янти. Я уверен, что она не откажется проводить вас в нашу клинику на берегу Гиркана [5].
— Можно и мне проводить Ли? — спросил Лонг Ро.
— Нет. Вы зрячий. Еще несколько недель, и мы откроем двери «Чинграу» для всего мира. К тому времени, надеюсь, и ваш друг снова научится смотреть на мир своими глазами...
— Я готов повторить поступок Ли...
— Риск напрасный. К тому же мы прекратим демонстрацию опытов. Несчастье с вашим другом встревожит всю Москву. Площадь над нами сплошь залита толпой народа. Пожелайте вашему другу счастливого пути.
— Где же Янти?
— Она вышла заказать трамплин для вашего прыжка. Вот она идет...
Янти взяла Бэрда Ли под руку. Лонг Ро простился с другом. Тот, задерживая его руку в своей, продиктовал еще несколько заголовков для радио:
— Слепой корреспондент Бэрд Ли испытывает действие ювенильных вод. В сопровождении женщины-агронома из «Чинграу» он отправляется к трамплину, чтобы совершить новый прыжок в неизвестное. Врач Сагор опытных полей «Чинграу» обещает ему вернуть зрение. О том, что Бэрд Ли увидит собственными глазами, сообщит радио через газету «Юнайтед Пресс».
«Чинграу» по лестнице на дневную поверхность. На площади гудела толпа. Слепого приветствовали криками сочувствия и восторга, послышались крики возмущения. Слово «Чинграу» над выставкой было погашено...
Проходя между шпалерами людей аллеей вечно цветущих яблонь, мимо которых он давеча пробежал почти равнодушно, Бэрд Ли с совершенно новым и юным чувством вдыхал сплетенный аромат из весеннего цвета и осенних плодов...
У входа выставки Бэрд Ли и Янти сели в каретку, и она помчала их к московскому трамплину.
Прыжок от Москвы до Гиркана был не длиннее прыжка от Мурманска до Москвы. Не прошло еще и двух минут после того, как дверь трамплинного вагона затворилась за Бэрдом Ли, и она раскрылась снова; проводник возгласил: — Станция Гиркан, — и пассажиры встали из своих гробов.
Янти помогла Бэрду Ли выйти из вагона. Американец услышал плеск волн. Почувствовал сквозь жаркое дыханье прибрежных кипарисовых рощ соленый запах моря...
«Юнайтед Пресс» услышал в ее голосе веселую улыбку, когда она говорила:
— Теперь вам придется испытать более медленный способ передвижения. Ручаюсь, что он будет новостью для вас. Я сажусь на козлы...
Задетый за живое, Ли воскликнул:
— О! Я помню: в детстве я катался в экипаже, запряженном лошадьюрабство животных...
Янти звонко рассмеялась и, усаживаясь на козлы коляски, лукаво предложила:
— Ну, погоняйте моего коня. Вы помните: «но» и «тпру»... Едем.
— Но. Пошел.
Коляска беззвучно тронулась с места, как Ли почувствовал, прямо в гору, но он не слышал стука копыт и храпа лошади, везущей в гору воз. А, между тем, дорога поднималась в гору очень круто, и Ли пришлось сидеть, склонясь вперед к своим коленям. В лицо его веял от довольно быстрого движения ветерок.
— Это какой-нибудь бесшумный мотор, — высказал вторую догадку Ли.
— Нет, — ответила Янти. — это экипаж без всякого мотора, если не считать пневматического тормоза. Это самокат...
— Ну-ну, — рассердился Ли. — Уж не хотите ли вы мне сказать, что вы разрешили задачу вечного движения...
Янти снова рассмеялась и, дразня седока, задала новую загадку:
— Обратите внимание: наша коляска заторможена. Ее колеса не вращаются...
Больше: колеса поставлены в башмаки, чтобы не откатывались назад.
Оцененный простотой разгадки, Ли воскликнул:
— О! Значит мы поднимаемся по ленте наклонной плоскости?
— Вы угадали. Сейчас начнется «под гору» — я отпускаю тормоза...
Коляска перевалила через бугор, колеса ее сами собою выкатились из башмаков, ускоряя бег; коляска понеслась вниз и вперед.
Самокатная дорога состоит из: 1) наклонной плоскости (крутой) для подъема коляски, 2) наклонной плоскости (пологой) для ската, 3) возвышенной площадки на переломе наклонных плоскостей, которая, вращаясь непрерывно, дает возможность выбрать любое из трех направлений. В плане дорога составляет сеть правильных шестиугольников (чертеж в левой части квадрата). А — поворотные площадки.
— Тысяча чертей вам в рот и одна ведьма на закуску! — закричал восхищенный Ли, — это гениально. Какая простота. Сто тысяч чертей и три ведьмы на закуску... Вас в гору поднимают, — и под гору вы скатываетесь... Триста тысяч чертей... Нет, миллион.
— Спасибо!
— Но позвольте, а как же обратно? И что за шоссе? Рельсы? Нет. Бетон? Нет. Что это, зеркало?
— Да. Мы едем теперь по зеркалу, политому водой. Вернее мы едем по воде, потому что и шины нашей коляски смочены водой...
— Но как же обратно?
Янти ответила новой загадкой:
— Мы обратно никогда не ездим... Все наши дороги проложены в одном направлении.
Ли задумался, хотя разгадка Янти была проста, как было и все просто в этой стране, чуждой всякого рабства и прежде всего рабства техническому прошлому. Бэрд Ли въезжал на самокате в страну технической революции.
Примечания
[3] Радиоузел близ Нью-Йорка.
[4] Ювенильными водами в геологии называют, в отличие от наземных и атмосферных, воды некоторых источников, которые, как предполагают, впервые выходят на дневную поверхность, родившись в глубине земли. Таковы воды некоторых кавказских ключей, например нарзана.