ЧТО ХОРОШО
Хорошо ночью задремать на дне плывущей лодки, по разливу в пойме, и пробудиться от шелкового шелеста камышей о днище, увидеть над собой, что качается темное небо в серебряной осыпи звезд. Ухватить, протянув руку за борт, камыш — сухой и жесткий, резнет по коже острым зазубренным краем листов.
* * *
Хорошо обнять спящую, и чтобы руки как чаши для груди. Сладостная полнота в руках.
* * *
Хорошо: блестящий томпаковый самовар. Скатерть с разводами. Сахарница полна синеватых светящихся кусков. Желтый ком масла. В камышевой корзинке хлеб, нарезанный — в коричневой лаковой корочке, утыканной миндалем, и желтый в разрезе: поцеловать кусок — пахнет шафраном. Изюминка разрезалась пополам и раскрылась ее сладкая влажная нутрь: хочется выковырнуть пальцем в детстве с этого начинал всегда, хотя и запрещали «руками».
* * *
проколоть сквозь затылок, чтобы "прекратить мучения". Отереть кровь о траву. Собака обнюхивает и чихает. Раскрыть централку: запах пороха. И, обрывая ногти (опять застряла гильза) — от рук пахнет пером, кровью, порохом и медью. И лес в багрянце крови, в звенящей меди золотой листвы — пестрое перо сказочной птицы Земли, летящей в бездне веков.
* * *
Хорошо-бы выпить.
* * *
Хорошо: навернутый на руке жесткий шкот от паруса, налитого ветром. Шорох, взмахи и падение волн, брызги и гребни. В другой руке гладкий, твердый румпель…
* * *
Хорошо: подать руку, чтобы помочь перешагнуть канаву, и когда ждешь, что обопрется, только легкое касание перстов и прыжок. Схватить грубо за руку и потянуть. Смех, неловкое касание — толчек несогнутыми пальцами ее руки.
* * *
Хорошо: в руках звенящий топор и больно отдает в ладони на сучке. Хорошо: полные пригоршни студеной воды в жаркий день — и напиться. После игры в снежки, притти домой и приложить горящие ладони к выбеленной мелом печи. Выхватить из костра уголек и, закуривая от него, держать до тех пор, пока не почуешь острый укус огня.
* * *
* * *
У всех "зудят руки". На станции стояли долго, (пропускали экспресс), раскидали поленницу дров. Ладони в занозах — приятно выковыркивать. Сумгин кинул поленом в пролетевший яркий поезд. Зазвенело стекло. Прибежал жандарм, начальник станции. Командир эшелона. — "Выпороть! Спускай штаны!"
* * *
«Дымил» и раньше. А сладость затяжки: задохнуться табачным дымком — новость для меня. У отца к табаку был какой-то суеверный ужас. Дед тоже не курил. В училище еще у нас была любимая песня: "Здорово, брат служивый, куришь ли табачек. Эх, трубочка не диво. Давай курнем разок!" Хорошая песнь, а забытая. Табак тоже, что карта дана, иль на волка с коня свалиться и за уши, или семифунтового сазана под жабры. И все в одной порошинке. Все в кармане. Чиркнул спичкой, пыхнул и готово дело. Солдату не курить, невозможно. У нас в роте кой-кто кокаин научились нюхать — потерянные люди. И дорого. Зато они ханжу не пьют.