Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Q"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: запевал приятным высоким тенором. Пели любимую песню Андрея Могученко. А як прийде стара косомаха [280] , А як прийде старая с косой, Я скажу ей: «Будь здорова, сваха, Будь здорова! Выпьемо со мной!» Чокаясь стаканами, Стрёма, Ручкин, Могученки, отец и Михаил, подхватили припев: Круговую чару выпивай до дна, Питы чи не питы – смерть одна! Веня рассчитывал удивить всех, хлопнув о стол запиской Истомина, но остановился, встретив сумрачный взгляд матери. Она вместе с Ольгой прислуживала гостям. Хони, Наташи и Маринки в горнице не было. Пирующие, увлеченные песней, не заметили прихода юнги. Веня подошел к матери и тихонько спросил: – Где Маринка? – В боковушке. – Батенька не сказал про Нефедова? – Без батеньки узналось. – А Хоня где? – В лазарет побежала узнать, жив ли. Веня прошел в полутемную боковушку. Маринка сидела там, обнявшись с Наташей, понурая, с закрытыми глазами. Наташа гладила сестру по голове. Веня позвал Маринку тихонько, она не отозвалась – должно быть, не слыхала или была не в силах отозваться. Веня, тихо ступая, вышел из боковушки и сел на крашеную скамью около Ручкина. – А вот и юнга новонареченный явился. Доложи про свои дела, – приказал батенька, обратив наконец внимание на Веню. Юнга ответил неохотно и вяло: – Что дела! Истомин подписал экстренное распоряжение по экипажу: зачислить. – Ой ли? Веня дал отцу листок, подписанный Истоминым. Прочитав вслух распоряжение, Андрей Могученко сказал: – Ну, мать, последнего сына у тебя море берет! – Какое там море на сухом пути! – грустно отозвалась Анна. – Всё одно: где моряк, там и море. Севастополь – тот же корабль! – Второе море горя и слез! – печально сказала Ольга. – Поздравим, товарищи, юнгу Могученко-четвертого со вступлением в ряды славного Черноморского флота, – предложил Ручкин. – Хотя я не имею чести быть моряком, а все-таки флот мне –...
Входимость: 2. Размер: 49кб.
Часть текста: крепкого горячего напитка. Сердце забилось ровнее. По измученному телу разлилась сладкая истома. Камердинер погасил свет и, пожелав его светлости спокойной ночи и приятных снов, удалился. Лежа на спине, Кутузов сладко потянулся, но не очень сильно, чтобы ноги не свела судорога - боль в икрах ног очень неприятна! Поясница перестала ныть. Прояснилось в голове, и вместо сумятицы явилась привычная обыденная мысль: "Все ли мной довольны? Кто недоволен? Чем?" Этот вопрос Кутузов уже много лет привык задавать себе каждую ночь, отходя ко сну. И, перебирая свои поступки и речи за день, обычно приходил к заключению, что им остались за прошедший день все довольны, а если и не все, то недовольных было немного, или они были людьми незначительными, или их раздражил он сам нарочно, чтобы извлечь какую-либо пользу из их недовольства. "А сам ты собой доволен?" - следовал последний строгий вопрос, обычно когда Кутузов уже наполовину погружался в сладкий сон. Он и служил ответом. Все ли довольны? Кто недоволен? Чем? Прежде всего: доволен ли Наполеон? "О, конечно! Наполеон мной должен быть очень доволен! - подумал...